Неточные совпадения
Любаша часто
получала длинные письма от Кутузова; Самгин называл их «апостольскими
посланиями».
Получая эти письма, Сомова чувствовала себя именинницей, и все понимали, что эти листочки тонкой почтовой бумаги, плотно исписанные мелким, четким почерком, — самое дорогое и радостное в жизни этой девушки. Самгин с трудом верил, что именно Кутузов, тяжелой рукой своей, мог нанизать строчки маленьких, острых букв.
27июня я
получил, почтенный Александр Федорович, ваше письмо от 2-го того же месяца. Катаеву в ту же минуту ответил на его
послание. Благодарю вас за доставление.
«Видно, что доброму другу моему, Матрене Михеевне, судьба
получать от меня
послания из разных темных углов России.
О своем намерении поступить в актеры (до того оно сильно запало ему в голову) Вихров даже написал Мари, спрашивая ее, — должен ли он этого желать и следует ли ему о том хлопотать; и в ответ на это
получил почти грозное
послание от Мари.
Беспрестанно
получали мы письма и
послания то от той, то от другой стороны, и всяк уговаривал не слушать противника, у всякого противник супостатом и отщепенцем св. Церкви назывался.
— Вот какого рода
послание сейчас
получил я! — проговорил Егор Егорыч и начал читать самое письмо...
Аггей Никитич пред тем, как
получить ему такое грозное
послание, продолжал снова все более и более входить в интерес масонства, которое с прежним увлечением преподавал ему почти каждый вечер почтенный аптекарь. И вот в один из таковых вечеров Вибель читал своему неофиту рукописную тетрадку, предуведомив его, что это — извлечение из сборника, принадлежавшего некоему ученому последователю Новикова.
На следующей неделе Марфины
получили еще письмо, уже из Москвы, от Аггея Никитича Зверева, которое очень порадовало Егора Егорыча. Не было никакого сомнения, что Аггей Никитич долго сочинял свое
послание и весьма тщательно переписал его своим красивым почерком. Оно у него вышло несколько витиевато, и витиевато не в хорошем значении этого слова; орфография у майора местами тоже хромала. Аггей Никитич писал...
Однажды вдовушка Сусанна исчезла и ночевать не вернулась. Малгоржан очень тревожился. Прошли еще сутки, а вдовушки нет как нет. Малгоржана уже начинали мучить некоторые темные предчувствия. Он уж замышлял было подавать в полицию объявку об исчезновении «кузинки», как вдруг на третий день утром Лидинька Затц
получила с городской почты письмо. Хотя это письмо и было адресовано на ее имя, но содержание его относилось ко всем вообще. Это было, в некотором роде,
послание соборное.
Князь Лимбург, не
получив ответа на свое
послание, полагал, что возлюбленная его находится в Рагузе, и написал к ней туда (20 декабря) новое письмо, адресуя его, как и прежнее: «Ея высочеству принцессе Елизавете».
Я что-то не помню, чтобы мне за всю мою жизнь молодого писателя привелось
получить подобное
послание от какого-нибудь из корифеев нашей тогдашней беллетристики.
Людвикович,
получая ее
послания, смеялся про себя над ними, но уверял ее, что читает их с величайшим наслаждением.
Вынуть, прочесть ее, упиваться страстными выражениями, отметить малейшие оттенки любви, слить эти оттенки в одну радугу надежды, погоревать, даже поплакать, что бедный ее Артемий Петрович так страдает от любви; наконец, поцеловать раз, еще раз, нежно, страстно роковое
послание и потом спрятать его на груди, у сердца, — вот что делала Мариорица и что делает каждая влюбленная девушка,
получив записку от предмета своей любви (пожалуй, если угодно, от жениха)!
Этого было слишком довольно:
получив такое
послание, дававшее баронессе повод побывать во многих местах и у многих лиц, к которым она находила отрадное удовольствие являться с своими апостольскими хлопотами, она сразу же заручилась самым энергическим участием княгини и могла действовать ее именем на всех тех особ, которым нельзя было давать прямых приказаний. О тех же, которым можно было приказывать, разумеется нечего было и заботиться.
Степан Иванович,
получив такое
послание, оставлял отдельное житье и приезжал к супруге, которая вполне достигала того, что ему „жить в одном доме с нею становилось нескучно“.
Ничего не могли себе растолковать деды Старого Города,
получив это
послание батюшки Мины Силыча, и по его наказу только усерднее припадали и молились.